Этот мир ждал его, а теперь бессовестно насмехался. Обещал золотые горы, но низвел своего героя до позорного бегства. Когда он ошибся? Когда допустил тот единственный промах? Когда не успел среагировать и спасти друга? Или раньше, когда решил в одиночестве бросить вызов коварным скалам? Быть может, всё пошло не так с самого начала, с беспечного солнечного августовского дня, когда малыши, тогда еще малыши, делились впечатлениями от первых взрослых шагов?
Рокот шёл по твердой земле, едва укрытой снегом и мхами и с ностальгической грустью вспоминал того важного прилизанного матерью лисенка - их отделяли всего три месяца жизни другого Рокота - внимательного, смелого, готового нести ответственность за свои действия и не боящегося проявить инициативу. "Смерть" первого была неизбежной расплатой за взросление. Но второго - невероятной ошибкой мироздания. И нынешний Рокот до сих пор не мог понять, что же он сделал не так. И шел, пока не заканчивались силы.

Накануне, обессилевший от голода, холода и нервного напряжения, он был практически готов упасть прямо на пыльную мерзлую землю и уснуть. Возможно даже навсегда. Но небольшое отверстие в земле, прикрытое разлапистым кустом, оказалось для Рокота спасением. Старый запах лисьей шерсти, иссохшая листва и тепло. Хоть лис все еще и вздрагивал от каждого шороха, но провел ночь без пугающих сновидений - впервые за несколько дней.
Ветер, ночью едва перекатывающий снежинки по черному небосклону, под утро начал отчаянно выть на склонившуюся к горизонту луну. С ним зашуршали по земле и ветви растений, словно когти неведомого зверя, рыщущего в поисках жертвы. Еще находясь на грани между сном и явью Рокот вскочил, разрушив образовавшуюся ледяную корку и долго прислушивался, тяжело дыша и боясь выглянуть наружу.

И вот он уже вновь в пути. В животе предательски урчит, лапы, которые он всю ночь поджимал под себя, болят от укусов сотни невидимых иголок, шерсть свалялась, а глаза постоянно слезятся от встречного ветра, отчего их не хочется открывать вовсе. Да и день не сулит ничего нового. До чего же тут уныло!

Впрочем, оборвал сам себя Рокот, лучше бы всё так и оставалось. Лучше бы вся жизнь его прошла уныло и однообразно, чем еще раз пережить события этого месяца. Чем брести по бесконечной куче замерзшей грязи без намека на изменение ландшафта! Да даже в дозоре под орлиным гнездом стоять лучше! Там он хотя бы чувствовал себя героем. Да, немного было страшно. Но в дозор ходили сотни лис до него. И пойдут еще сотни. А он... он теперь попал в ту удручающую статистику провалов, в которой напротив каждого имени стоит либо "пропал без вести", либо "убит" – “прекрасный” образец молодого лиса из благополучной семьи, мечтавшего занять атаманский пост. А сейчас неспособного позаботиться даже о себе.

Как же хочется есть!

За одну только эту мысль он ненавидел пустошь в десятки раз сильнее. Где тут еда? Как может посреди ничего, где даже растения стыдливо прячутся за камни и прижимаются к земле, жить что-то съедобное? В горах были скалы и расщелины, был пещерный лес, были луга и овраги, которые кишели грызунами. Ими, дней семь назад, он и обедал в последний раз.

Может правду говорят, что в этих землях нельзя выжить? Что где-то дальше на юге стоит лес под открытым небом, в котором всегда полно еды? Но ведь тогда здесь бы не было нор. И редкое далекое шуршания под снегом, которое сводит с ума – мыши хорошо слышали его тяжелую поступь и разбегались, не давая шанса помышковать, а нервно оглядывающийся первые четыре дня пути Рокот даже не думал сбавить ход. Теперь это оказалось проще и морально, и физически.

Весна! Светит солнце! Распускаются листочки! Всё цветет и пахнет!

Разве можно в такую погоду сидеть в темном углу и грустить или кровожадно перебирать косточки своих врагов своей добычи? Конечно же нет! В такую погоду даже самые злые забияки идут на поляну, чтобы собирать цветочки!

К счастью, одна такая поляна, покрытая цветами до самого горизонта, у нас есть. Над бутонами там кружат бабочки, солнечные лучи нежно согревают мордочки гостей, да и вообще, царит такая идиллия, что от умиления затекают щёчки.

Что же вам предстоит делать, мои клыкастые друзья? Всё очень просто!
Посмотрите на эти прекрасные цветы.

Как вы могли заметить, на полянке растет восемь разновидностей цветов и над каждым танцуют бабочки.
Придя на полянку, вы должны сорвать один цветочек (не бойтесь, они волшебные и совершенно точно продолжат расти, когда их вернут снова на землю) и подарить его своему любимому соседу, оказавшемуся рядом.
Для этого надо написать номер выбранного цвета и через тире – ник.
Цветов на полянке очень много! Так что и осчастливить вы можете сразу всех, кого только вспомните (а можете переходить от цветка к цветку и решать, кому же какой больше подходит под цвет меха постепенно, сообщение за сообщением).
Главное помните – одному игроку вы можете подарить один цветок.

За цветком обязательно увяжутся бабочки. Тот, кому предназначался подарок, может поймать одну из них, но вернуть цветок на землю, либо же оставить себе цветок, а бабочки, когда им надоест, улетят сами. Для этого процитируйте строку сообщения, где вам вручают цветок и напишите о своем решении.

И не забывайте, что на полянке принято веселиться!
Найдите среди облаков(=в интернете) образ какого-нибудь смешного или невероятно милого дикого животного и вставьте в своё сообщение, громко крикнув: «Смотрите, там в облаках...!»
Если же лежать на травке и смотреть в небо вам не по душе – ничего страшного! Спойте или продекламируйте пару строк чего-нибудь жизнерадостного!
Смешное сопровождение надо постараться подобрать в каждое ваше сообщение с:

Принять участие может любой зарегистрированный пользователь. Результаты будут где-то через неделю – всё зависит от вашей активности.

А теперь... бегом на прогулку!

А́зра - мать. Северная львица, является дочерью Аширы и Халла. Отношения с матерью у Лирии всегда строились на доверии. Она могла рассказать ей буквально обо всем, получив необходимую поддержку и защиту, но также и справедливое осуждение, которое до сих пор является для Лиры самым страшным наказанием.
Кена́и - отец. Южанин, с которым она никогда не была знакома.
Моро́ - брат. Родились в одном помёте. С котячьего возраста он был достаточно ведомым, а потому во всех играх сестра над ним доминировала. И пусть сейчас он обогнал её в размерах, Лира не может признать, что когда-нибудь он уйдет из под её влияния. Крепкие дружеские отношения.
С остальными родственниками и прочей десятой водой на киселе отношения ровные, насколько они могут быть таковыми у активного подростка, выросшего в большой-большой львиной семье.

ответ
Союз Азры и Кенаи был лишь кратким мигом зимнего совета, на котором молодые львы ищут себе пару. Они ничего не имели против друг друга, возможно даже проявили симпатию, но связать себя узами брака не решились, как и сменить своё место обитания. А спустя время у Азры, всегда особенно трепетно относившейся к детям, появились прекрасные песчано-бурые котята, едва отличимые друг от друга – Лирия и Моро.
Лира вспоминает своё детство с теплом. Несмотря на скорое возвращение в строй патрульных, Азра уделяла им с братом каждую свободную минуту. Она ревностно допрашивала доул обо всех пропущенных событиях, одновременно прилизывая "недостаточно прилично выглядящих детей",  позволяла им забраться на себя, играла, выслушивала все радости и печали , но с не меньшей готовностью осаживала, воспитывала и ругала.

ответ

Отличительные черты и поведение: ответ

Основные черты характера: перечень черт характера
ответ

ответ

ответ

vk:2701925
Не думаю, что могу внезапно пропасть, но, если такое все же произойдет, пусть персонаж служит на благо проекта.

Раунд 1

1) Иорвинд - Охотник на нечисть
2) Иттер - Оборотень
3) Готард - Жрец
4) Таллира - Народ
5) Нура - Народ
6) Серсея - Зомби
7) Тодор - Зомби
8) Джая - Ведьма
9) Сарутея - Вампир - убита голосованием

Раунд 2

1) Иорвинд - Охотник на нечисть
2) Иттер - Оборотень
3) Готард - Жрец
4) Таллира - Народ
5) Нура - Народ
6) Серсея - Зомби
7) Тодор - Зомби
8) Джая - Ведьма
9) Сарутея - Вампир - убита голосованием

«Постойте, вас слишком много! Так, Моро – со мной... Лира!»
Львица притихла, догадываясь, куда заведет разговор координатор.
«Понимаю, вы хотели пойти вместе, но троих учеников для группы и так слишком много. – А именно столько их оказалось на двоих взрослых, легкомысленно не проследивших за пополнением команды. – Пожалуйста, иди к Серсее или найди другого напарника.»
Его тон не предполагал возражений и патрульная остановилась уже на достаточном удалении от каменной площадки, следя за уходящими по тропе львами. Оставшиеся вместе друзья сочувственно пожелали ей хорошей охоты, а Моро задержался еще на пару секунд, чтобы смущенно извиниться, что не останется с ней, после чего лизнул плечо и поспешил догнать уходящих. Вскоре все они скрылись за переплетениями скал, а Лирия, возмущенная и раздосадованная до глубины души, осталась на месте. Планы на сегодняшний вечер в один миг разошлись по швам и оставили её перед окружающей действительностью без каких-либо идей, заставляя чувствовать себя глупо.
«А ведь всё так хорошо начиналось...»
Лира покинула пещеры в компании брата и Серсеи, но довольно быстро молодежь объединилась со своими друзьями и пошла развеселой толпой, травившей шутки и смущавшей покой вековых скал, важной процессии во главе с королевой и каждого взрослого в частности. На них не переставали шипеть, но помогало это настолько плохо, что уже через пару минут компания взрывалась хохотом или начинала мельтешить под лапами. В какой-то момент им пришла гениальная идея поймать на ужин мамонта, и дальнейшие разговоры только и велись о том, сколько львов и с какой тактикой смогут совладать с этим грозным противником.
«Ш-ш-ш! Сейчас Сарутея будет говорить!» – чей-то голос пристыдил их во время выступления королевы на площадке.
«Ой, да что мы там не слышали...» – было ему ответом. Только очень и очень тихим – за такие слова можно было и получить. Что и говорить - молодым нет дела до пафосных речей. И лишь когда вокруг началось оживленное движение, Лира поняла, что что-то важное они таки упустили.
«Кто слышал, что теперь делаем?»
«Надо разбиться на группы. Наша уже есть!»
Однако пойти всем вместе им не дали. Наставники постепенно разобрали большую часть учеников, а оставшаяся четверка постаралась тихо и незаметно пристроиться в хвост старшему координатору. Однако вышло то, что вышло. И львица стояла на открытом участке одна, не зная, в какую сторону ей податься.
С одной стороны вернуться к Серсее было хорошим выходом. Но со своего места Лира уже перестала видеть большую часть каменной площадки, да и не была уверенна в том, что та дожидается её с распростертыми объятиями.
«Наверняка уже ведет за собой пару резчиков или загонщиков. Её всегда берут с собой...»
Конечно, там наверняка оставались и другие львы, но возвращаться назад категорически не хотелось. Самые активные уже вовсю направлялись по разным частям света, ведомые запахами и азартом, а оставшиеся определенно не собирались никуда торопиться, предпочитая провести время за очередной беседой, которой не нашлось времени в теплых залах пещер. Оказаться рядом с ними - подписать себе приговор на долгий и скучный вечер. В нынешнем настроении Лира совершенно не хотела этого делать.
«С другой стороны - можно пойти одной, – пришла в голову шальная мысль, но быстро разбилась о реальность. – Вот только влетит потом... да и мама с Серсеей расстроятся.»
Решением стала тень, уверенно удалявшаяся по запорошенным скалам в полном одиночестве. Бурая и угловатая, которую по долгу «профессии» кошка часто встречала на рубежах.
«Постой!»
Однако её оклик остался без внимания и Лира бросилась вдогонку.
«Эй, Сизер, я к тебе обращаюсь. – В ответ на прошлое игнорирование в её голосе прорезалось показное недовольство. – Я оказалась лишней в нашей группе, а ты собираешься куда-то удрать. Если не возьмешь меня с собой – обижусь и заложу!»
И не желая принимать никаких возражений, деловито осмотрела окрестности, понюхала воздух и выбрала направление, совпадающее с тем, которым Сизер пытался покинуть площадку минутой ранее. В общем-то ей не было особой разницы, куда идти – лишь бы не остаться на точке старта неприкаянной тростинкой. Так почему бы не последовать за кем-то взрослым и умным, с кем она точно сможет ужиться на ближайшие пару часов? Это было не так весело, как отправиться в компании друзей-охотников или Серсеи, но и не катастрофически скучно, ведь патрульный был не самым плохим выбором. По крайней мере они иногда вполне умели ладить.
И «взяв» таким образом себе в напарники Сизера, она решила тянуть лямку самостоятельности до конца (или хотя бы еще некоторое время, пока он не смирится с её компанией), шагая сначала чуть сзади, а потом, когда обратила на себя внимание детской угрозой, вровень. Однако продлилось это недолго и уж точно не помогло завязать непринужденную беседу, в которой каждый мог бы изложил своё видение этой ситуации. Ведь выкрикнув: «Ты посмотри, какой вид оттуда открывается!» Лира рванула вперед и, спустя мгновение, её хвост уже мелькал на выдающимся над расщелиной уступом.

• Родился в 2108 году в Месяц Цветущих Трав
• Встреча с Глаза-и-уши Братства - 2108 год, Месяц Опавших Листьев
• Перелёт на материк, первые встречи с Тенями - 2109 год, Месяц Морозного Ветра
• Кочевая жизнь - с 2109 года (Месяц Рождения Природы) по 2114 год
• Встреча с Братством и принятие в их ряды - 2114 (Месяц Плачущего Неба)
• Становление полноправным Мастером и наставником - 2117 год (Месяц Теплого Ветра)

Кьят родился на свет в укромной земляной лунке в сердце Пернатого леса. Его родители были уже немолодой благообразной парой, встречающей вместе третье поколение детей, а потому появление первенца очередной кладки встретили со всей ответственностью и опытностью прожитых лет. Между четырьмя совятами не было серьезных драк или склок, конфликты вовремя решались через вмешательство и разговоры старших, и только дух соперничества между братьями превращал эту семейную идиллию в обычную повседневность. Кьят раньше родился, раньше открыл глаза, научился правильно есть и, конечно же, раньше встал на крыло, стараясь предостеречь своих сиблингов от совершенных им ошибок. Но если маленькие сестры и внимали каждому его слову, то задумчивый и чрезвычайно самостоятельный брат делал в точности наоборот, собирая на себе все “шишки” и всё больше эмоционально отдаляясь. В семье, которую часто навещали всевозможные обитатели лесного полога и где каждое событие обсуждалось на десяток голосов, взлёты и падения переживались малышами особенно остро. А потому, едва они смогли начать заботиться о себе сами, брат Кьята покинул лес, и больше им встречаться не доводилось.
Сам же филин и его сестры остались неподалеку от родителей, и, как и вся молодежь предавались беззаботной жизни в пестром птичьем обществе. Ещё до того, как Кьят научился говорить, его жизнь была предопределена – имя он получил традиционно по первому внятному звуку, сосватан традиционно же подходящей по возрасту далёкой родственнице и даже место гнездования ему свили всем скопом и прятали от залётных гостей до дня первой охоты. И, кто бы что ни говорил – его устраивала такая жизнь. Потому что ничего другого, кроме как существования ради своей семьи, он не знал. Однако, в один из дней его первой осени на остров прилетел незваный гость.
Им оказался ворон с выкрашенным красной краской маховым пером. Он собирал новости в их отдаленном краю и первым, с кем он заговорил, оказался Кьят. Незнакомец буквально завладел его вниманием. Словно загипнотизированный, филин не мог не отвечать на его вопросы, а с каждым фактом о мире вне леса словно терял под лапами чувство опоры. Конечно, родители передали детям свои небольшие познания о географии и зверях, что населяют другие края, но все их истории сводились к тому, что нужно уметь мирно жить там, где ты родился, а не шататься по свету. Знания же Незнакомца были другими. Они очаровывали чувством опасности и невообразимостью пережитых им приключений. И в какой-то момент душа молодого филина была почти готова бросить всё и последовать за ним в неизвестность. Но только почти. Увидев потухший взгляд собеседника, ворон вежливо прервал их разговор и сказал на прощание: «Однажды птенец понимает, что мир больше его гнезда, и решается сделать шаг в неизвестность. Твой лес, даже твой остров – это не мир, а всего лишь еще одно гнездо…»
Прошел год, прежде чем Кьят признался себе, что не может не думать об этих словах. За это время он почувствовал перемены в своем мироощущении, попробовал обучиться паре странных ремесел, о которых вскользь рассказывал ворон, и между выклевыванием костей и витьем безделушек из цветов и камней чаще выбирал второе. Родственники смотрели на эту причуду с усмешкой, уверенные, что она пройдет если не скоро, то годам так к двум-трем, а филин тем временем втайне, а затем и открыто совершал вылазки в разные части острова в поисках материалов. Его коллекция пополнялась с каждой неделей, но мастерство - едва ли. Ведь даже он сам спустя пару дней не мог увидеть в поделках ни задуманной головы сороки, ни выщербленных цепочек облаков. И в один из таких моментов, разглядывая маленькую брошь из ягод, которую считал самой удачной, Кьят решился сделать то, что так долго откладывал – рассказал матери о своих терзаниях.
Он боялся, что его не поймут. Но не было ни осуждений, ни общественных слушаний. Ведь, пусть его мать не владела знаниями обработки шкур или шитья нитью, она была действительно мудрой птицей.
«Большинство из нас создано богами, чтобы прожить свою незатейливую жизнь, и даже не задумывается о большем предназначении. Ты другой, мой птенчик, – произнесла сова, когда они сидели одни под самым небосклоном и её клюв по-матерински нежно перебирал его перья. – Твой дух затрепетал под взглядом Кахамея, значит наша жизнь не для тебя. Ты знаешь, куда он тебя зовет?»
Кьят знал – прочь из гнезда.
Перелет на материк оказался успешным не сразу, но упоенный своим начинанием филин не обращал внимания ни на усталость, ни на голод, вновь и вновь штурмовал непривычно большое расстояние, накручивая круги по берегу острова, и учился справляться с морскими ветрами. Закрепившись на побережье Западного королевства, он провел там некоторое время, изучая по обрывкам подслушанных разговоров новости и соотнося их со своими планами. Оказалось, что выбраться из дома навстречу судьбе – это недостаточно подробный список действий. Мир действительно был огромен. Он одновременно и звал его, и пугал, и Кьят чувствовал, что пока не готов броситься в него с головой.
На побережье обитало не так много постоянных жителей из птиц, но иногда забредали четырехлапые звери. Они рыскали по песку и каменной гальке и в какой-то момент филин сообразил, что их целью были морские раковины и блестящие камни, которые он тоже время от времени переносил в своё гнездо и пытался свить во что-то осмысленное. На этой почве они и познакомились. Коты едва не вырвали ему рулевые перья, а Кьят едва не выклевал самому бойкому обидчику глаз, но камень медового цвета с кусочком неба внутри так и не отдал. Стычки повторялись не раз и закончились тем, что коты привели с собой огромного косматого защитника, против которого у филина не было ни единого шанса. Так он узнал о размере медведей и, когда облюбованное им дерево затрещало под напором когтей, принял решение благоразумно покинуть эти места, занявшись исследованием мира и поиском в нём своего места.
Эта кочевая жизнь заняла пять лет.
За это время он окончательно повзрослел. Перестал робеть перед каждый встречным, научился понимать речь и маленьких лис и огромных лосей, дружил и ссорился, дрался за свою и даже чужую жизнь. Влюблялся, но не завел семью. И по крупинкам собрал понимание того, чей внимательный глаз посетил много лет назад его родину, с кем он провел незабываемые недели на западном побережье и кто ненавязчиво присматривался к нему все эти годы в мимолетных знакомствах – Братство! Мастера, чьё покровительство и умения он всё больше мечтал получить и с которыми вновь и вновь его сталкивала судьба! Но была загвоздка: Братство невероятно скрытно и не отдаёт свои сокровища даром, а Кьят хоть и обзавелся жизненным опытом и полезными знакомствами, но в талантах был всё так же беден как церковная мышь. Оставалась надежда на небольшой скарб, который он старательно собирал, мастерил, и носил в сплетенном из травы мешочке. С ним он и вернулся туда, откуда началось его странствие по континенту и куда привели его туманные намеки во снах и наяву.
Филин всё еще не знал наверняка ни имен, ни конкретных мест, а потому решил начать с поисков заинтересованных покупателей на свой товар. Пару раз ему казалось, что у собеседников на языке вертится больше, чем они ему отвечали, один ловкий енот после сделки буквально растворился среди растительности и шума реки, пока Кьят пытался его выследить, а лесной кот, с которым они уже имели честь быть знакомыми, начал задирать его, вынудил распушиться и атаковать, но всё равно загнал на дерево и ушёл восвояси с видом победителя. Однако, несмотря на кажущуюся бесполезность, тактика сработала - Братство убедилось в его интересе и после еще нескольких проверок открыто вышло на связь.
Окунуться в жизнь одновременно и закрытого и свободного, построенного и на взаимопомощи и на торговле, общества, было нелегко для того, кто провел большую часть своей жизни бирюком. Никто не церемонился с новичком и не делал скидок на его видовую принадлежность. Все здесь были равны, но он еще не был им ровней, и с трудом вливался в перипетии внутренних отношений. Иногда ему казалось, что всё происходящее являлось огромной ошибкой, но сердце филина оттаяло, едва он приступил к работе с различными материалами. Первое время наставники присматривались к нему, а он к ним и своим собственным ощущениям. Сначала отмели кожу, затем - дерево и кость. Обрабатывать камень даже для крупной совы было невероятно тяжело, а смекалки и творческого потенциала для изобретения и изучения готовых изделий ему определенно не хватало. И так он поступил в ученики к ювелирам - самое птичье дело!
Где-то везением, где-то напором, а по большей части заслуженным упорным трудом Кьят вписал своё имя среди искусных мастеров Братства. Чем больше он узнавал, тем больше жаждал передавать полученные знания и умения другим и поддерживал идеи открытости общества миру. Теплое отношение к детям сделало Кьята хорошим лектором и учителем, время сгладило память о некоторых конфликтах с коллегами, случившихся по первости, и обострило некоторые новые, и в старом разрушенном замке он уже давно чувствует себя такой же неотъемлемой частью большой многогранной семьи, как когда-то под защитой родительского крыла.

За свою долгую по совиным меркам жизнь Кьят не переживал ни серьезных моральных потрясений, ни ситуаций, что пошатнули бы фундамент его личности до самых основ. Каждый виток его характера закономерно рос параллельно взрослению и обтачивался согласно окружающей обстановке.
Что в детстве, что в нынешнее время Кьят легко загорается новыми идеями и легко приспосабливается к новым обстоятельствам. Честно оценивает свои возможности и в любой обстановке полагается исключительно на себя.
С самого начала общения филин не задумывается о производимом впечатлении и позволяет ситуации пускать всё на самотек, и пусть окружающие оценивают его по мере развития событий.
Легко начинает непринужденный разговор даже с незнакомцами и неприятными личностями, но тяжело открывается для более близкого общения, оставляя совиную долю мыслей и переживаний у себя в голове. Несмотря на эту скрытность в том, что его действительно волнует, он любит поговорить и умеет слушать, а потому считается весьма общительным.
Филин очень эмоционален и проявление его характера зачастую зависит от настроения. В благодушные моменты Кьят не просто дружелюбен, а весел и открыт душой всему миру, когда же он устал и раздражен, то своим брюзжанием и ворчанием оповестит об этом всех и каждого, а коли удастся встретить его в ярости, то этот бешеный поток проще попытаться избежать, чем остановить. К счастью, последнее с ним случается очень редко, да и после эмоциональной встряски он быстро отходит и испытывает вину за то, что ляпнул лишнего. Тем же терзается он и тогда, когда его слишком язвительный и острый язык задевает за живое объект насмешек, но говорит Кьят подобное не со зла – просто таково его чувство юмора. На колкости или грубость в свой адрес он или не обращает внимания или с удовольствием отвечает, устраивая из искусных сравнений или низкопробной брани форменный балаган.
В работе всегда аккуратен и не терпит невежества, поверхностного отношения и спешки, что старается привить и своим ученикам. Трагически переносит собственные ошибки и просчёты, и, если их возможно исправить немедленно и "малой кровью", пока никто не узнал, бросит все свои силы и поднимет невероятно бурную деятельность. В противном случае может не признавать их до последнего и спорить до хрипоты и нервного тика у собеседников, даже если будет знать о своей неправоте. К ошибкам других же может быть и снисходителен, и нетерпим – тут всё зависит от его собственного отношения к зверю или птице. В любом случае, если он и не предложит свою помощь, то хотя бы постарается утешить несчастного, испытывая по жизни тягу к заботе о тех, кому нужна его помощь. А уже потом, когда ситуация немного исправится, наверняка прочитает пару занудных нотаций, не сознавая, что слушать их не всегда приятно.

СНЕГОВИК СОСУЛЬКА ЗАЯЦ МЕДВЕДЬ ЁЛКА ЗВЕЗДА ФОНАРЬ ШИШКА КОНФЕТА ШАР КОЛОКОЛЬЧИК ЧАСЫ СНЕГИРЬ АНГЕЛ ОЛЕНЬ ФИЛИН ВОЛК РЫСЬ ГИЕНА ЗМЕЙ БЕРКУТ ЛИСА ОЦЕЛОТ ЛЕОПАРД СЕРВАЛ МИШУРА ГИРЛЯНДА

Е К Я Л Г Е А Л Р Н Н С А Н Ц А В З У А М Л Е Ш А К Е И К Н Т Я А Ы Ф Ь С Д Й Р А Ч Н В О О Ь Е Е А С Н А А И Ш С Г И А С О Л К К О Р Е М О О О И У У Ё П Ь Р Е Ь И Р Л Н А Т З А А Б М И К Г Ч В Л А Ц О Ш В Ь Е Р Л Ы О Е И С Ф Ь З Е Л Р К Е А Д И В О К Н Р Ш Л Д Е Ф Н Ь С Т К Р С Г О Л Д Л И Л З Д Л И К Е Г О

Первая подсказка: листок с размытыми названиями

СНЕГОВИК СОСУЛЬКА ЗАЯЦ МЕДВЕДЬ ЁЛКА ЗВЕЗДА ФОНАРЬ ШИШКА КОНФЕТА ШАР КОЛОКОЛЬЧИК ЧАСЫ СНЕГИРЬ АНГЕЛ ОЛЕНЬ ФИЛИН ВОЛК РЫСЬ ГИЕНА ЗМЕЙ БЕРКУТ ЛИСА ЛЕОПАРД ОЦЕЛОТ СЕРВАЛ МИШУРА ГИРЛЯНДА

МАНУЛ ???

Другая рысь.
"Определенно не Эир."
Крупнее.
"Опаснее."
Первое живое существо в этом странном лесу, которое встретилось Кьяту.
"Ведь... живое?"
Волнение последних дней вылилось сомнениями на сердце филина. Он оказался застигнут врасплох этой встречей и смущен собственной невнимательностью. Слишком легко принял ощущение пустоты и одиночества. Слепо поверил в то, что они с Эир здесь единственные, хотя должен был быть настороже.
"Почему это произошло? - задавался филин вопросом. -  Усталость?"
Голоса сопровождали их во время всего пути и никогда не отступали надолго. За их шепотками не всегда можно было услышать собственные мысли, но Кьяту казалось, что он держится достаточно хорошо, чтобы отвечать и за себя, и свою спутницу. Теперь же он с ужасом осознал, что давно позабыл об осторожности первых дней и перестал обращать внимание на многие мелочи. Он уже не жил, а существовал, движимый целью добраться до места.
"Какого места?"
Голоса, словно ждавшие вопроса, набрали было силу и зашептали: "Здесь! Сюда...", но они не имели значения. Кьят понял, что для него ничто на самом деле не имело значения на протяжении целой недели! И это было действительно страшно.
А тем временем рысь шла.  Медленно и постоянно осматриваясь. Хоть шаг её был достаточно осторожным, она издавала звуки, которые не могли скрыться от совиного уха. Её сердце также гулко колотилось, как и его собственное, и Кьят знал - она живая. Но как до этого он с трудом поверил в то, что слышит действительно нечто неестественное и ненормальное в своей голове, так теперь был готов подозревать собственные чувства во лжи.
Действительно ли он слышит то, что слышит?
Но даже если бы кто-то смог дать ему этот ответ, слова его остались бы не замечены, потонули в шорохе листьев и появлении в зоне видимости той, что сопровождала его на этом пути.
"Нет, стой!" - мысленно взмолился Кьят, словно Эир могла его услышать. И прежде чем он смог повторить эти слова вслух и отвлечь внимание на себя, ноющая боль завладела его сознанием, словно заставляя замолчать. Чтобы избавиться от неё, филин с трудом нашёл в себе силы приложиться головой к твердой коре, а потом еще раз и еще, пока физическое её проявление не рассеялось, но время было упущено - Эир вышла прямо на другую рысь и никто не мог знать, опасна ли эта встреча.
Повинуясь скорее инстинктам, чем продумав последствия, Кьят сорвался на землю между двумя рысями, прикрывая Эир своими распушившимися габаритами, прежде, чем незнакомка успела бы что-то сделать или сказать.
- Мы не причиним вам никакого вреда! - сгладил он своё появление, но не собираясь уступать ни пяди земли в случае угрозы.
И в этот момент голоса в его голове закричали. Взорвались. Слились в единое целое и повелели, не принимая отказа:
- Идите же! Вы должны исполнить их судьбу! Сыграть свою роль в истории. Сделать так, как должно было быть. Вы должны узнать правду. Правду о..
Дрожь прошла по всему телу филина, когда слова оборвались другим звуком. Пугающим и первобытным, как сам мир. Подвластным каждому в его племени, но на этот раз небывало сильным. Криком совы
От него не было спасения, как и не было источника, откуда бы он доносился. Всё еще напряженный, Кьят вертел головой, чтобы вовремя отразить опасность, но казалось, что она исходит отовсюду. Не в силах больше беспомощно ждать, в конце концов он прикрыл Эир крылом и поднял свой голос в ответ на невидимую угрозу. По лесу разнесся второй совиный крик и он был возмущен и вызывающе бесстрашен.
- Помогите нам...
Когда последние отзвуки неведомого крика исчезли, Кьят стал дышать реже и его непрерывное "Уг-ху-ху" постепенно смолкло. Его грудь дрожала и широко раздувалась, а голова так и продолжала крутиться во все стороны, но теперь он смог обратить внимание и на замерших рядом рысей. Казалось, Эир дрожала, и филин провел по её шерсти пару раз клювом, чтобы успокоить, а потом вновь огляделся вокруг. Вторая рысь оставалась поблизости, и в том, что она делила с ними общее бремя, не оставалось никаких сомнений.
- Как я и говорил, мы не причиним вам вреда. Но я не имею ни малейшего понятия о том, что хочет причинить его всем нам. Я - Кьят.

-Эй-эй, не так быстро! - одернул Кьят подошедшую волчицу. - Ты задаешь вопросы, но не даешь и шанса на них ответить!
Появление Ракши не стало для филина совсем уж полной неожиданностью, но её манера поведения и облик говорили о том, что волчица не из тех, кто любит церемониться и вести долгие пространные беседы. Кьят отметил это машинально, пока вглядывался в её черты, и вместо ожидаемого напряжения от подобного соседства чувствовал искреннюю радость - Ракша вела себя как совершенно нормальный живой волк и её вопросы лишний раз подтверждали то, что хотя бы часть произошедших события действительно имела место быть.
-Вообще-то тебя звал этот юноша, а я ему всего-лишь помогал. Пожалуйста, не теряйся, а то у него слишком громкий голос.
Филин указал на Йормунда, который теперь стоял ближе и был молчаливым слушателем их диалога. Тот в ответ смущенно опустил голову и оправдался тем, что переживал за свою знакомую.
-Да ладно, уже пролетели, - успокоил он волка и как бы заступился за него, воспользовавшись этой небольшой паузой, чтобы собраться с мыслями. Заодно филин оглянулся и отметил, что стало еще темнее.
«И наверняка опаснее...»
-

Ракша насторожилась, и Кьят почувствовал её нервозность во взгляде, которым та одарила филина. Он в свою очередь не стал спорить, предоставив ей право командовать, и лишь тихонько отметил стоящему рядом Йормунду, что смотреть лучше бы во все стороны. И даже вверх. Молодой волк тут же последовал его совету, и Кьят почувствовал, что проникается симпатией к этому непосредственному, но исполнительному юноше.
«...что-то произойдет...»
Что-то произошло. На мгновение это что-то замерло во вселенной, пока звери стояли бок о бок, а после взорвалось с отдаленным гулом. Сама земля задрожала у них под лапами, и Кьят, не в силах переносить эту тряску, поднялся в воздух прежде, чем первые опавшие листья коснулись поверхности.
На этот раз ни страх, ни неведомые силы не пытались его остановить, и филин медленно кружил наверху, пока последние толчки не утихли в земных недрах.
- Можно спускаться? Вы уже нормально стоите на лапах?
Ответ стоящих внизу был прерван: в корнях показалось какое-то шевеление и что-то маленькое побежало по траве, но наступившая темнота уже не позволяла видеть достаточно четко.
«Мышь?!»
Кьят спланировал вниз, опустившись на землю прямо рядом с Ракшей, и с удивлением отметил, что это был всего лишь камень. Очень необычный, неизвестно, откуда взявшийся, и крайне беспокойный - его сияние не завораживало и не успокаивало, и филин стал